Читать книгу "Миндальное сердце  - Черстин Лундберг Хан"

– Какой же ты у меня молодчина! – обрадовалась она.

Мама редко называет меня молодчиной. И уж точно не в те дни, когда я оставляю на полу в прихожей брошенную школьную сумку или пакет со спортивной формой либо забываю убрать масло в холодильник после того, как поем. В такие дни мама обычно только вздыхает и, уперев руки в бока, говорит: «Ну что же ты, Оскар!»

Правда, бывают случаи, когда я заранее говорю родителям о том, что у нас в школе будет свободный день, или когда за несколько дней до контрольной прошу помочь с математикой, или когда я почти сразу, после всего одного-двух напоминаний, делаю уборку в своей комнате. В такие дни мама тоже называет меня молодчиной и добавляет: «Какой же самостоятельный и ответственный сын у меня растет». Я думал об этом, пока шел из парка домой.

– Всем привет! – крикнул я, оказавшись в прихожей.

– Ох, Оскар… Ну наконец-то! – Мама вышла из гостиной и обняла меня.

– Где папа? – спросил я.

– Отправился тебя искать, – объяснила мама. – Извини. Мы не думали, что ты так расстроишься.

– Вовсе я не расстроился, – ответил я.

– Ты голоден? – спросила мама. – Будешь ужинать? Подожди, я только позвоню папе, скажу, что ты уже дома.

Пока мама звонила, я прошел на кухню, положил на тарелку еду и сунул разогревать ее в микроволновку. Когда мама появилась на кухне, я уже приступал к еде.

– Замечательно, Оскар. Ты все сделал сам. Какой у меня самостоятельный сын растет.

И мама крепко обняла меня, так что я едва мог разглядеть еду у себя на тарелке, поэтому мне пришлось отстраниться. Потом она налила себе чашку чаю и села за стол рядом со мной.

– Ты так сильно разозлился на папу? – спросила она.

– Это была плохая шутка, – пробурчал я, жуя. – Он, наверное, думал, что это здорово, но это не так.

– Пожалуй… – неопределенно протянула мама и склонила голову набок.

Вздохнув, я отправил последнюю вилку в рот. И в дождь, и в снег, всплыли в моей голове слова Йеппе. И тут у меня возникла идея. Я ведь тоже могу доказать своим родителям, что я очень ответственный. Что я не только умею рано вскакивать по утрам, но и вообще могу быть очень аккуратным и самостоятельным мальчиком. Если мне удастся продемонстрировать это папе с мамой, то, считай, полдела уже сделано. И еще я буду гулять с поводком, как это делал Йеппе. И тогда такому аккуратному, ответственному мальчишке, каким я стану, обязательно, просто непременно купят собаку! Только нужно немного запастись терпением.

Я счистил с тарелки остатки еды и поставил ее в посудомоечную машину. Потом вспомнил еще об одной вещи и отправился в прихожую. Моя куртка лежала брошенная на полу. Рядом валялись ботинки. Я повесил куртку на вешалку и аккуратно поставил ботинки на полочке в прихожей. Мама вышла из кухни, держа в руках чашку с чаем, и, увидав мои манипуляции, даже рот от удивления открыла.

– Ох, Оскар! – воскликнула она, удивленно подняв брови.

– Что? – спросил я.

– Нет, ничего, – ответила мама и улыбнулась.

Потом вернулся домой папа. Он попросил у меня прощения за щенка в смартфоне, но я сказал, что это ерунда, ничего страшного. Когда я отправился спать, то слышал, как мама с папой негромко разговаривали в гостиной. Я лежал в постели и, перелистывая старый комикс про Фантома, пытался понять, о чем они говорят, но у меня ничего не вышло. Спустя короткое время родители сами пришли ко мне комнату. Мама осталась стоять на пороге, а папа вошел внутрь и присел на краешек постели.

– Ты все еще дуешься на меня, Оскар? – спросил он. – Прости. Шутка и вправду вышла глупой.

– Да брось ты, все о'кей, я же сказал, – улыбнулся я.

– Хорошо, – кивнул папа. – Видишь ли, нам нужно рассказать тебе одну вещь.

– Вот как? – откликнулся я и уставился на картинку, на которой Фантом, одетый в пальто и шляпу, поднимался на борт самолета.

Сердце часто-часто забилось в груди, и я ничего не мог с этим поделать. Кажется, папа действительно хочет сообщить мне нечто важное. Но хорошая это новость или плохая? Что, если вопреки всему родители разрешат мне завести собаку? Или сейчас выяснится, что у папы аллергия на животных, хотя он никогда раньше об этом не упоминал? Обо всем этом и даже кое о чем еще я успел подумать, пока папа ерзал на кровати и чесал свою бороду. Кажется, он немного сомневался в том, что собирался сейчас сказать. Почему папа вдруг стал выглядеть таким серьезным? Кто-то заболел? Или родители решили развестись? Я внезапно почувствовал тревогу.

– Видишь ли, Оскар, – начал папа, – дело в том… дело в том, что у тебя будет братик. Или сестренка.

– Что? – удивился я.

– Да, – кивнул папа. – Если все пойдет хорошо, у нас будет малыш. Видишь ли, наша мама беременна.

Я во все глаза уставился на маму. Она стояла, прислонившись спиной к дверному косяку, и улыбалась. Я внимательно посмотрел на ее живот, но он выглядел таким же, как и всегда.

– Ясно, – удивленно произнес я.

Я не знал, что должен был сказать. Честно говоря, это было последнее, что я ожидал услышать.

– Да… И поэтому сейчас не совсем подходящий момент для того, чтобы заводить собаку. Не зря говорят, щенок – он как дитя. На него потребуется куча времени, а как раз его-то у нас и не будет.

Я опустил голову и снова уставился в комикс. Фантом, как обычно, взял с собой Дьявола, и теперь стюардесса говорила ему, что в самолет с собаками нельзя. «Это не собака. Это волк», – холодно ответил Фантом.

Мысли в голове носились туда-сюда, как на американских горках. Я сначала не понимал, что чувствую, а потом понял. Несправедливо! Все это было ужасно несправедливо. Я поднял голову и внимательно посмотрел на папу.

– Значит, у вас будет ребенок, – медленно проговорил я. – А у меня не будет никого, даже собаки. Разве это справедливо? У вас-то, по крайней мере, уже был один малыш и время, чтобы наиграться с ним.

Я отшвырнул комикс и улегся лицом к стенке.

Сердце гулко колотилось в груди. Значит, в животе у мамы растет маленький? Но она же совсем не толстая, во всяком случае, на беременную точно не похожа.

– Вот что, Оскар, – улыбнулся папа и похлопал меня по спине. – Ты ведь знаешь, откуда берутся дети, правда?

Я распахнул глаза и в ужасе уставился на обои на стене. Что еще он хочет мне рассказать? Что бы это ни было, сейчас я точно не хочу выслушивать никаких лекций.

– Да, да, знаю, – скороговоркой пробормотал я и укрылся одеялом с головой. – Уходите. Я хочу спать.

– Хорошо, Оскар. – Папа похлопал меня по спине. – Мы поговорим об этом позже. Но зато теперь ты все знаешь. Спокойной ночи, старик.